другом месте, -- и
пошел
бы­ло, но большой
закройщик прыгнул на него, легко подмял под себя и заорал жене:
-- Звони в милицию!
Маленький ювелир отчаянно боролся с закройщиком, но все напрасно.
...Ночь
Андрей Иванович
провел
в
вытрезвителе.
Утром
еще
кое-как
крепился, а когда их, человек двенадцать, по­везли в
закрытой машине в суд,
сильно затосковал. Дру­гие -- хоть
бы что, а он молчал. Особенно он боялся,
что нарисуют его на
доске "Не проходите мимо", напишут фа­милию, имя... А у
него дочь студентка. Хорошо ей будет смотреть на такого папашу?
Судили три женщины...
Кто
был
тут не
первый
раз, выходили из
комнаты, где
вершился суд,
изумленные.
На вопрос: "Сколько вломили?" -- только махали рукой:
-- Под завязку.
--
Что-то
они
сегодня...
не
в
настроении,
что
ли,
--
си­дели,
толковали.
-- Они в понедельник всегда так, -- сказал один мрач­ный.
-- Куринков! -- вызвали.
-- Эгей? -- подскочил ювелир. -- Иду.
Он вошел в большую комнату и, слегка поклонившись, вежливо сказал:
-- Здравствуйте.
-- Садитесь, -- велели ему.
Куринков скромненько
присел
на
краешек
скамьи
с
высокой
спинкой,
устремил взор на судей -- весь внимание.
-- Вчера, восемнадцатого июня, вы, будучи в нетрезвом состоянии, надели
не принадлежащую вам военную фор­му...
-- Пошутил! --
воскликнул ювелир. И хотел
даже посме­яться, но у него
вышло коротко и ненатурально. -- Я во­обще шутник большой. Бывает, соберемся
у нас в мастер­ской -- чего я только ни выделываю! Я в ювелирной мастер­ской
работаю.
Я
вот
вижу у
вас колечко...
--
ювелир
хотел встать и поближе
посмотреть кольцо на руке одной из жен­щин.
-- Сидеть, -- сказал ему старшина.
--
Господи, чего тут
такого?
--
негромко сказал
юве­лир. -- Просто
смотрю: неважно сделано...
-- Вы признаете факт шантажа и запугивания с вашей стороны?
-- Только не шантаж! -- вскочил ювелир и даже протянул руку к судье. --
Только не... это... не надо разных слов. Шут­ка -- да, юмореска...
-- Вы угрожали Трухалеву Илье Георгиевичу арестом?
-- Ну, шутка, шутка!.. -- ювелир прижал руку к сердцу: -- Ну,
Трухалев
шуток не понимает, но вы-то!..
-- Сядьте, -- опять сказал ему старшина...
Ювелир
сел... И
вдруг
ему
стало противно,
что
он
трусит,
юлит и
суетится. Он как-то сразу устал и успокоился.
-- Угрожал, -- сказал он спокойно.
-- Вы
сознаете, что это... неумно по крайней
мере?
Что
за мысль вам
пришла -- пойти арестовывать? Почему?
-- Не знаю, -- сказал ювелир. -- Мне не нравится этот Трухалев. Вообще,
чего тут много говорить? Давайте мне пятнадцать суток... и разойдемся, как в
море корабли, -- ювелир
смело посмотрел на
старшину и даже подмигнул
ему.
Что на него такое нашло, непонятно. -- Чего тут дол­го-то?
Женщина-судья серьезно смотрела на него.
-- Только не надо, -- сказал ювелир.
-- Что "не надо"?
-- Не надо меня пугать строгим взором. Прошу дать мне пятнадцать суток.
Я все понимаю, всю карикуляцию.
-- Почему вы решили, что именно пятнадцать?
-- Вы же всем сегодня по пятнадцать даете.
Женщины тут
же,
не сходя
с
места,
негромко
посовеща­лись, и судья
объявила:
-- Пятнадцать суток.
-- О'кей! -- сказал ювелир. И вышел в коридор к другим.
-- Сколько вломили? -- спросили.
-- Пятнадцать, -- сказал ювелир.
В эту минуту ему было
все равно, даже
хорошо,
что
пят­надцать, а то
перед другими было бы неудобно. Он сел в пестрый рядок
тех, кто уже получил
свои "сутки".
-- В
понедельник
к
ним лучше
не попадать, -- опять ска­зал
мрачный
человек. Он тоже получил пятнадцать суток.
OCR: 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Как мужик переплавлял через реку волка, козу и капусту
Собрались
три
бледно-зеленые больничные
пижамы
ре­шать вопрос:
как
мужику
в одной лодке переплавить через реку
волка, козу и
капусту? Решать
стали громко; скоро пе­решли
на личности. Один, носатый, с губами, похожими
на
два
прокуренных
крестьянских
пальца,
сложенных
вместе, ..далее