хотел
понравить­ся
какой-нибудь бабе, что, впрочем, тоже обозначало
--
петь. Он
даже усмехнулся там, в темноте, подумал: "Чего это я?"
Генка положил в
тарелку огурцов, капусты... Подал
на­верх дяде Грише.
Выскочил, закрыл подпол, отряхнул брю­ки, опять весело и
значительно глянул
на дядю Гришу. Ему и впрямь было весело, и он правда волновался.
Налили по полстакашка.
-- Я, когда
был в
институте, -- вспомнил
Генка и
стал рассказывать,
поглаживая
стакан
и
улыбаясь,
--
мы
после
первого
курса
поехали
на
практику... не на практику, а так -- подработать, жизнь повидать: в тайгу, с
геологической пар­тией.
-- Ты чего институт-то бросил? -- спросил дядя Гриша.
-- Та-а... сложно это. Не сложно, а... Да
ну ее к черту, в двух словах
не скажешь, а долго объяснять -- лень. Не пока­залось мне, что
это ценность
великая
-- диплом. А
туда
половина только из-за того
и
лезет
--
из-за
диплома.
Я
по­смотрел-посмотрел --
и сделал
жест: не
хочу,
все. Может,
глупо,-- Генка помолчал, заметно посерьезнел. Тряхнул во­лосатой головой. --
А может, нет.
-- Дурак.
-- Может, дурак. Не сбивай меня с настроя.
У меня ка­кое-то сегодня...
--
Генка
тоже
глянул
в угол
на календарик.
--
Тоже
сегодня
какое-то
красненькое настроение, -- он засмеялся, погладил бороду. -- Слушай. Шли
по
тайге, я как-то отбился в сторону от всех, отстал маленько, побежал догонять
и
оступился, ногу потянул.
Не могу идти. Сел --
сижу. Даже весело
стало.
Думаю:
вернутся
искать
или
нет?
Шу­михи
же
много
про
всякое
это
братство-товарищество.
Вер­нутся, думаю,
или
нет? Посидел так с
полчаса,
слышу, вер­нулись -- кричат. У меня ружье, мог выстрелить -- услышали бы. Да
и крикнуть, тоже
услышали бы. Нет, сижу! -- Генка сверкнул азартным глазом.
-- Бросят, думаю,
искать или все же
найдут? Вот же
гадская натура!
Вечно
надо до
края дойти,
так уж понять
чего-нибудь, где и
понять-то... может,
нельзя.
Вот
бросят,
думаю, искать или будут искать? В
обще­житии же
все
вылупалисъ про таежную романтику, про... Ну-ка, фраера, -- это же не песенку
спеть
под
гитару это
ж -- человека
найти! А
уже
солнышко садится, а до
лагеря еще далеко-о. А? -- Генка оскалился недобрым
оскалом,
ус­тавился на
дядю Гришу светлыми, немного безумными гла­зами. -- Как вы насчет того, чтоб
заночевать
тут
из-за
одно­го дурака?
Под
открытым небушком, может,
под
дождем...
А
там,
в
зимовье,
нары,
одеяла,
костер,
спиртяга,
две
ин­ститутские
обаяшки, которые прямо
млеют от
самодельных лыцарей, а? Вот
задача-то? Ну-ка!..
-- Нашли? -- нетерпеливо и недовольно перебил дядя Гриша.
Генка, тоже недовольный, что сбили с подъема, неохот­но досказал:
-- Нашли. Хотели отметелить, но у меня ружье было -- не получилось.
-- Надо было... Чтобы зря не пугал людей.
--
Да
они
не
испугались!
Это
тоже пижонство: чтоб по­том про
них
говорили, что они -- мужики. Они молокососы. Все почти. Ну, давай.
Выпили, похрустели капустой.
-- Не
уважают тебя, Генка, -- сказал дядя Гриша.
Не
то сказал, не то
спросил,
не то
подумал. -- Тебе ведь уж три­дцать с
лишним, пора это... к
делу какому-то прирастать.
Генка
взял
гитару, попробовал что-то такое подобрать, раздумал, кинул
ее ..далее