сторону центра едете?
--
спросил
румяный пассажир.
И
почтительно посмотрел на Малафейкина.
--
А? -- встрепенулся Малафейкин.
--
Я? Нет, нет...
Ме­ня... Нет, в
другую сторону.
-- А то хотел присоединиться к вам.
-- Нет, нет... Мне в другую.
-- Нам
в сторону Свиблово, -- громко сказал Мишка, потянулся и сел
на
полке. Его разбирал смех.
-- О,
попутчик
наш проснулся? -- сказал
румяный че­ловек.
-- Доброе
утро, молодой
человек! Завидный у вас сон. А
я в дороге плохо сплю.
Ругаю
себя: да отсыпайся ты, есть же возможность -- нет, никак.
Мишка, улыбаясь, смотрел на Малафейкина.
-- Нет, мне бы еще столько, ничего бы...
-- Дело молодое.
Малафейкин
застегнул
свой скрипучий желтый чемо­дан,
затянул
ремни,
подхватил его, выставил в коридор... Из коридора же, не входя в купе, снял с
вешалки кожаное
пальто, снял
с
полки
шляпу и ушел одеваться
в
коридор,
подальше.
"Трусит -- разоблачу, -- понял Мишка. -- На кой ты мне черт нужен!"
Больше Малафейкин
в купе
не
входил. Оделся, взял че­модан
и
ушел в
тамбур.
Однако на перроне Мишка скараулил его. Догнал, пошел рядом.
-- Что, хватил
вчера лишнего, что ли?
-- спросил миро­любиво. -- Чего
турусил-то ночью? Зачем?
-- Отвяжись! -- рявкнул вдруг
Малафейкин. И покрас­нел, как свекла. --
Чего ты пристал?! Не похмелился? Иди похмелись! Чего ты пристал к человеку?!
На них оглянулись... Некоторые даже придержали шаг, ожидая скандала.
Мишка,
опасаясь
всяких
этих
штучек,
связанных
с
объ­яснением,
приотстал. Но Малафейкина из вида не выпускал. Он обозлился на него.
Вместе
сели
в метро...
Мишка
все
следил
за
Малафейкиным, не знал
только, как вывести на чистую воду этого прохвоста.
Чуть чего,
тот милицию
станет звать.
В
вагоне
Малафейкин
осторожно
огляделся...
И напорол­ся на прямой,
уничтожающий
Мишкин
взгляд. Мишка под­мигнул
ему.
Уши
Малафейкина опять
зацвели маковым цве­том. Жесткий воротник кожаного пальто подпирал сзади его
шляпу... Малафейкин больше не оглядывался.
На
выходе
из
метро,
на
эскалаторе,
Мишка
опять
при­близился
к
Малафейкину... Заговорил на ухо ему:
-- Ты не ори только, не ори... Я один вопрос поставлю и больше не буду.
У меня брательник в Питере такой же... при­дурок: тоже строит из
себя. Чего
вы из себя корежите-то? Че­го вы добиваетесь этим? А? Я серьезно спрашиваю.
Малафейкин молчал. Смотрел вверх, вперед.
-- Вам что, легче, что ли, становится после этого?
Малафейкин молчал.
-- Зачем врал-то ночью мужику? А?
Как эскалатор изготовился столкнуть их -- вышел на прямую -- Малафейкин
стал искать глазами
милиционера... Мишка обогнал его и, оглядываясь, пришел
раньше к ав­тобусной остановке.
"Я тебя дома, во дворе, допеку", -- решил.
Около
дома,
когда
сошли
с
автобуса,
Мишка
опять
по­шел
было
к
Малафейкину,
но тот вдруг болезненно
смор­щился, затряс
головой
так, что
шляпа чуть не съехала с го­ловы, затопал ногой и закричал:
--
Не
подходи!
Не подходи ко мне! Не
подходи!
--
про­кричал
так,
повернулся и скоро пошагал к дому. Почти
по­бежал. Большой желтый чемодан с
ремнями колотил его по ноге. Кожаное
пальто надламывалось и приятно шумело.
Шляпу Малафейкин поправил на ходу левой рукой... Не ог­лянулся ни разу.
Мишке чего-то вдруг стало жалко его.
-- Звонарь, --
сказал
он негромко, сам себе. --
Дача у не­го, видите
ли. С камином,
видите
ли...
Во
звонарь-то! Они, видите ли, жить умеют...
Звонари.
И тоже пошел. В магазин. Сигарет купить. У него сигареты кончились.
OCR: 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Гринька Малюгин
Гринька,
по
общему
мнению
односельчан, ..далее