Гена. -- Я
сам только что хотел
этой, а теперь не пойду принципиально.
-- А чего ты волнуешься-то? Вот чудак!
-- Как же мне не волноваться?
-- Волноваться вредно, -- встрял Пашка и подмигнул не­заметно Насте.
Настя покраснела.
-- Ну и проиграешь сейчас! Принципиально.
--
Нет,
зачем?..
Тут
еще полно
шансов
сфотографировать
меня,
--
снисходительно сказал Пашка. -- Между прочим, у меня дамка. Прошу ходить.
-- Теперь проиграл, -- с досадой сказала Настя.
-- Занимайся своим
делом! --
обиделся
Гена. -- Нельзя же так в самом
деле. Отойди!
-- А еще инженер. -- Настя встала и пошла к своему месту.
-- Это уже... не остроумно. При чем тут инженер-то?
-- Боюсь ему понравиться-а, -- запела Настя и ушла в глубь библиотеки.
-- Женский пол, -- к чему-то сказал Пашка.
Инженер спутал на доске шашки, сказал чуть охрипшим голосом:
-- Я проиграл.
-- Выйдем покурим? -- предложил Пашка.
-- Пойдем.
В сенях, закуривая, инженер признался:
-- Не понимаю: что за натура? Во все обязательно вме­шивается.
-- Ничего, -- неопределенно сказал Пашка. -- Давно здесь?
-- Что?
-- Я, мол, давно здесь живешь-то?
-- Живу-то? Второй месяц.
-- Жениться хочешь?
Инженер с удивлением глянул на Пашку.
-- На ней? Да. А что?
-- Ничего. Хорошая девушка. Она любит тебя?
Инженер вконец растерялся.
-- Любит?.. По-моему, да.
Помолчали.
Пашка курил
и сосредоточенно смотрел
на кончик
сигареты.
Инженер хмыкнул и спросил:
-- Ты "Капитал" действительно читаешь?
--
Нет,
конечно. -- Пашка небрежно прихватил губами
сигаретку
--
в
уголок
рта,
сощурился,
заложил
ладони
за
по­ясок,
коротким,
быстрым
движением расправил рубаху. -- Может, в кинишко сходим?
-- А что сегодня?
-- Говорят, комедия какая-то.
-- Можно.
-- Только это... пригласи
ее... -- Пашка кивнул
на
дверь библиотеки,
нахмурился участливо.
-- Ну а как
же! -- тоже серьезно сказал
инженер. -- Я сей­час зайду к
ней... поговорю...
-- Давай, давай!
Инженер ушел,
а Пашка
вышел на
крыльцо,
облокотился о перила и стал
смотреть на улицу.
... В кино сидели вместе все трое. Настя -- между инже­нером и Пашкой.
Едва только погасили свет, Пашка придвинулся ближе к Насте и взял ее за
руку.
Настя молча отняла руку и отодвину­лась. Пашка как ни в чем не бывало
стал смотреть на экран. Посмотрел минут десять и опять стал осторожно искать
руку Насти. Настя вдруг придвинулась к нему и едва слышно шеп­нула на ухо:
-- Если ты будешь распускать руки, я опозорю тебя на весь клуб.
Пашка моментально убрал руку.
Посидел еще минут пять. Потом наклонился к Насте и тоже шепотом сказал:
-- У меня сердце разрывается, как осколочная граната.
Настя тихонько
засмеялась.
Пашка
опять
начал искать ее руку.
Настя
обратилась к Гене:
-- Дай я пересяду на твое место.
--
Загораживают, да? Эй,
товарищ, убери свою






голову! -- распорядился
Пашка.
Впереди сидящий товарищ "убрал" голову.
-- Теперь ничего?
-- Ничего, -- сказала Настя.
В зале было шумно. То и дело громко смеялись.
Пашка
согнулся
в
три погибели,
закурил
и
стал
торопли­во глотать
сладкий дым.
В светлых лучах отчетливо закучеря­вились синие облачка. Настя
толкнула его в бок:
-- Ты что?
Пашка
погасил папироску... Нашел
Настину
руку, с си­лой пожал ее
и,
пригибаясь, пошел к выходу. Сказал на ходу Гене:
-- Пусть эту комедию тигры смотрят.
На улице Пашка расстегнул ворот рубахи, закурил. Мед­ленно пошел домой.
Дома, не раздеваясь, прилег на кровать.
-- Ты чего такой грустный? -- спросил Ермолай.
-- Да так... -- сказал
Пашка. Полежал несколько минут и вдруг спросил:
-- Интересно, сейчас женщин воруют или нет?
-- Как это? -- не понял Ермалай.
-- Ну как раньше... Раньше ведь воровали?
-- А-а! Черт его знает! А
зачем
их воровать-то? Они и
так, по-моему,
рады, без воровства.
--
Это
конечно.
Я
так
просто, --
согласился
Пашка.
Еще
немного
помолчал. -- И статьи, конечно, за это никакой нет?
-- Наверно. Я не знаю, Павел.
Пашка встал
с кровати,
заходил
по
комнате. О чем-то со­средоточенно
думал.
-- В жизни раз бывает восемна-адцать лет, -- запел он вдруг. -- Егорыч,
на -- рубаху. Сэнк-ю!
-- Чего вдруг!
-- Так.
-- Пашка скинул вышитую
рубаху Прохорова, надел свою. Постоял
посреди комнаты, еще подумал. -- Сфотографировано, Егорыч! ..далее