ним.
-- Да, не из-за их прекрасных глаз!
-- Да.
Мы собрались... поздравить
нового
кандидата, нашего Вячеслава
Александровича.
Просто
--
нашего
Сла­ву.
И
позвольте
мне
тут сегодня
скаламбурить: слава наше­му Славе!
Засмеялись и захлопали.
Курносый сел было, но тут же вскочил опять:
-- И позвольте, товарищи!.. Товарищи! И позвольте так­же приветствовать
и поздравить
руководителя,
который
на­правлял,
так
сказать,
и всячески
помогал...
и
является
орга­низатором
и
вдохновителем руководящей
идеи,
которая заложена в основе. За вас, товарищ профессор!
Дружно опять захлопали.
-- Трепачи, -- сказал Владимир Семеныч Изольде Вик­торовне.
Изольда Викторовна тоскливо опять покивала головой.
Со всех сторон налегали на закуски и продолжали актив­но разговаривать.
Пожилой
человек и
человек
с
золотыми
зубами налади­ли
через
стол
дружеские пререкания.
А
так как было шумно и гремела музыка, то и они тоже
говорили очень громко.
-- Что не звонишь?! -- кричал пожилой.
-- А?
-- Не звонишь, мол, почему?!
-- А ты?
-- Я звонил! Тебя же на месте никогда нету!
-- А-а, тут я не виноват! "Не виновата я!"
-- Так взял бы да позвонил! Я-то всегда на месте!
-- А
я
звонил
вам, Кузьма Егорыч!
--
хотел
влезть в этот разговор
Владимир Семеныч, обращаясь к пожилому,
к
Кузьме Егорычу. -- Вас
тоже
не
было на месте.
-- А? -- не расслышал Кузьма Егорыч.
-- Я говорю, я вам звонил!
-- Ну и что? А чего звонил-то?
-- Хотел... это... Нам "Роджерсы" хотят забросить...
-- Кузьма! А, Кузьма!.. -- кричал золотозубый. Кузьма Егорыч повернулся
к нему. -- Ты Протопопова встречаешь?
-- Кого?
-- Протопопова!
-- Каждый день!
-- Ну как? -- спросил Владимир Семеныч Изольду Вик­торовну. -- Скучно?
-- Ничего, -- сказала она.
-- Видите,
какой разгул мещанства!
Взял
бы
всех и облил шампанским.
Здесь живут более или менее только вот эти два, которые кричат друг другу...
Остальные больше пока­зуху разводят.
-- А я уж
думал, тебя перевели
куда-нибудь!
-- кри­чал Кузьма Егорыч
золотозубому. -- Куда он, думаю, про­пал-то?!
-- Куда перевели?
-- Может, думаю, повысили его там!
-- Дожидайся -- повысят! Скорей -- повесят!
-- Ха-ха-ха!.. -- густо, гулко засмеялся Кузьма Егорыч.
-- Ну
что, Софья Ивановна? -- обратился Владимир Се­меныч
к женщине в
голубом. Его злило, что ни его, ни его подругу как-то не замечают, не
хотят
замечать. -- Все воюе­те там, с малышами-то.
Софья Ивановна мельком глянула на него и постучала вилкой по графину.
-- Товарищи!.. Товарищи, давайте предложим им нор­мальный вальс! Ну что
они... честное слово, неприятно же смотреть!
-- В чужой монастырь, Софья Ивановна, со своим уста­вом...
-- Да почему?! Мы же в своей стране, верно же! Давайте попросим сыграть
вальс. Молодежь!..
-- Не надо, -- остановил Кузьма Егорыч. -- Не наше де­ло:
пусть с
ума
сходят.
-- А вот это в корне неправильное решение! -- восстала Софья Ивановна.
-- Да хорошо танцуют, чего вы! -- сказал человек с золо­тыми зубами. --
Был бы помоложе, сам пошел бы... подрыгался.
-- Именно -- подрыгался! Разве в этом смысл танца?
-- Ну, еще тут смысла искать! А в чем же?
-- В кра-соте! -- объяснила Софья Ивановна.
-- А
смысл
красоты
в
чем?
--
все
хотел тоже
поговорить Владимир
Семеныч. -- А, Софья
Ивановна? Если вы, допус­тим, находите,
что
вот этот
виноград...
-- Одну минуточку,
Алексей Павлыч, вы
что, не соглас­ны
со
мной? --
требовательно спрашивала Софья Ивановна золотозубого.
--
Согласен,
согласен,
Софья
Ивановна,
--
сказал Алек­сей
Павлыч
недовольно. -- Конечно, в красоте. В чем же еще!
-- Да, но в чем смысл красоты?! -- вылетел опять Влади­мир Семеныч.
--
Так в
чем же дело?
-- Софья Ивановна упорно не
хоте­ла
замечать
Владимира Семеныча. -- Алексей Павлыч!
-- Ау?
-- В чем же дело?!
Владимир Семеныч помрачнел.
-- Пойдемте домой, -- предложила Изольда Викторовна.
-- Подождите. А то поймут, как позу... Ну, кретины! Кро­хоборы.
-- Саша, Саш! -- громко говорили за столом. -- У тебя Хламов бывает?
-- Вчера был.
-- Как он?
-- В порядке.
-- Да? Устроился?
-- Да.
-- Довольный?
-- Ничего, говорит. А чего ты о нем?
-- Пойдемте ..далее