что?! -- Мне
хотелось
еще
разок
подержать
самолет, а
чтоб долговязый дал,
надо,
чтоб Таля не тянулась
и
нечаянно не выхватила бы его у меня.
Тут вошли взрослые. Отец долговязого сказал сыну:
-- Иди спать, Славка, не путайся под ногами.
Когда остались мы одни, я вдруг обнаружил, что свет-то
-- с потолка!..
Под
потолком висела
на
шнуре
стеклянная лампочка,
похожая на
огурец, а
внутри лампочки -- светлая паутинка. Я даже вскрикнул:
-- Гляньте-ка!..
-- Ну что? Электричество. Ты, Ванька, поменьше теперь ори -- не дома.
Тут вступилась мама:
-- Парнишке теперь и слова нельзя сказать?
-- Да говори он сколько влезет -- потихоньку. Чего заполошничать-то.
Они еще поговорили в таком духе -- частенько так разговаривали.
-- Завез, да еще недовольный...
-- Ну
и давай теперь на каждом шагу: "Гляди-ка!
Смотри-ка!"
Смеяться
ведь начнут.
-- Ну и не одергивай каждый раз парнишку!
-- Погоди, сядет он тебе на шею, если так будешь...
А как, интересно? Самого отец чуть не до смерти
зашиб на покосе за то,
что
он,
мальчишкой, побоялся
распутать
и
обратать
шкодливую
кобылу --
лягалась... Сам же нет-нет да
вспомнит про это и обижается на своего
отца.
Его тогда, маленького-то, насилу откачала мать, бабушка наша неродная. А на
шею я никому не сяду, не надо этого бояться.
Мы легли спать.
Долго
мне
не
спалось.
Худо
было
на
душе.
За
стеной
громко, с
присвистом
храпел хозяин, чуждо гудели
под
окнами
провода,
проходили по
улице -- группами -- молодые
парни и девки, громко разговаривали, смеялись.
Почему-то
вспомнилось,
как
родной
наш
дедушка, когда выпьет
медовухи,
всякий раз спрашивает меня:
-- Ванька, какое самое длинное слово на свете?
Я давно знаю, какое, а чтоб еще
раз услышать, как он выговаривает это
слово, хитрю:
-- Не знаю, деда.
-- А-а!.. -- И начинает: -- Интре... интренацал... --
И потом
только
одолевает: -- Ин-тер-на-ци-о-нал!
Мы
покатываемся со смеху
--
мама, я и
Таля.
-- Эх вы!.. Смешно? -- обижается дедушка. -- Ну, валяйте, смейтесь.
Можно
бы
сейчас
написать, что в
ту ночь мне
снились
большие дома,
самолет,
лампочка...
Можно
бы
написать, но не помню,
снилось ли. Может,
снилось.
Утром я проснулся оттого, что прямо под окном громко сморкался хозяин и
приговаривал:
-- Ты гляди што!.. Прямо круги в глазах.
Мамы и папки не было.
Таля спала. Я стал думать:
как
теперь
пойдет
жизнь? Дружков не будет -- они, говорят,
все тут хулиганистые,
еще
надают
одному-то. Речки тоже нету. Она
есть, сказывал
папка, но будет
далеко
от
нас. Лес, говорит,
рядом, там,
говорит,
корову будем
пасти.
Но
лес
не
нашенский, не острова -- бор, -- это страшновато. Да и что там, в
бору-то?
-- грузди только.
Тут
вдруг
в
хозяйской
половине
забегали,
закричали...
Я понял из
криков, что Славка засадил в ухо
горошину.
Всем
семейством они побежали в
больницу. Я встал и пошел в их комнату -- посмотреть, какие в
городе печки.
Говорили, какие-то чудные. Открыл дверь... и не печку
увидел, а аккуратную
белую булочку
на
столе.
Потом я узнал, что
их
зовут -- сайки. Никого в
комнате
не
было. Я подошел к столу взял сайку и
пошел к Тале. Она как раз
проснулась.
-- Ой! -- сказала она. -- Дай-ка мне.
-- Всю, что ли?
-- Да зачем?.. Смеряй ниточкой да отломи половинку. Это мама купила?
-- Дали. Славка дал.
Разломили
саечку и стали есть, сидя на ..далее
Все страницы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212