-- Та-а... Чего об этом? Как Верочка-то?
-- Перелом наступил. Поправится. Трухнул я тут...
-- Да я уж понял.
-- Давай чего-нибудь?
Чаю? Или кофе? А может, что... с дороги-то?.. --
смешной Федор начал соваться по шка­фам. -- Счас мы изобретем... Во, коньяк!
Будешь?
--
Давай, -- Егор с интересом наблюдал за
старшим бра­том.
Раза
три
Федор был
у Егора --
не
то что в гостях -- про­ездом:
всех поразил своей
деловитостью,
этаким волевым
напором,
избытком
сил.
"Да,
-- подумали в
провинции, --
эта птица
может больно
клюнуть". --
Давай,
братка, давай.
Смешной ты какой-то,
-- не удержался
и сказал Егор. Нор­мальный человек...
никакой не деятель.
-- Ну! -- недовольно молвил Федор. -- Чего тут смешно­го-то? Халат, что
ли, никогда не видал? Удобная штука, кстати.
-- Да не
халат... Ну,
давай
--
со встречей. И
чтоб Верочка
скорей
поправилась.
Братья выпили из
маленьких, но каких-то очень
тяже­леньких рюмочек...
Помолчали.
-- Как живешь-то? -- спросил Федор.
-- Да как... -- Егор потянулся к
пепельнице и
рукавом пиджака
свалил
хрустальную рюмочку-патрон.
Рюмочка пискнулась звонким
краешком
в гладкий
стол
и
расколо­лась.
-- Ах ты,
господи! -- испугался Егор. И
глянул
на
брата. Тот усмехнулся, прихватил осторожно пальцами рюмочку и отскочивший ее
краешек и бросил в мусорную корзинку.
--
Видно,
с детства живет этот страх в человеке, -- ска­зал Федор. --
Вот,
знаешь,
Верочку
же
никто
никогда не ру­гал
за посуду, а
один раз
выронила
блюдце, да так
испуга­лась!..
Я
же
ее и
успокаивать
кинулся:
ерунда, мол, чего ты так испугалась-то! Куклу уронит -- ничего,
а посуду...
Есть, наверно, какой-то закон здесь. А?
-- Наверно. Рюмка-то
дорогая, черт
тя возьми, -- с сожа­лением сказал
Егор. -- Хрустальная.
-- Да
брось!
--
недовольно уже сказал Федор.
-- Хрус­тальная... Все
равно это -- вещь, и должна служить человеку. Ну, и отслужила свой век, туда
ей и дорога.
Братья, пожалуй, смутно догадывались, что
говорить им как-то не о чем.
В прошлый
приезд
другое
дело:
дочь
Егора, Нина,
сдавала
вступительные
экзамены, начала сдавать сра­зу
неважно, должен
был вмещаться Федор... Все
разговоры крутились
вокруг экзаменов, института. Егор жил
у
Федора, очень
переживал за дочь, но особенно не высовывался с советами, все надежды свалил
на брата и только
со
страхом ждал, когда наконец закончатся эти
проклятые
вступитель­ные экзамены.
Тогда-то
он
и подружился с маленькой Ве­рочкой и
вечерами выдумывал ей всякие сказки. Тогда все как-то проще было.
-- Как Нина-то? -- вспомнил и Федор про Нину, может, тоже подумал, что,
когда
Нина устраивалась в институт,
было хлопотно, но разговоры
случались
сами собой, не на­до было выдумывать, о чем говорить.
-- Работает в библиотеке. Я говорю: отдохни ты
лучше, покупайся вон --
успеешь еще, наработаешься! Нет, лучше глянется работать. Практика, говорит,
мне будет.
-- Ну и пусть работает
-- полезней. Накупаться тоже еще успеет. Сейчас
надо этот главный рубеж взять -- окончить институт.
-- Да ведь устают, поди, от учебы-то! Неуж не устают?
-- Да ничего страшного нет в учебе! -- напористо и
по­учительно сказал
Федор.
--
Что
за дикость
-- учебы стра­шиться. Уж
нашему
ли народу
не
учиться --
давно
и
давно пора.
Нет,
помню,
бабка
Фекла:
"Федька,
не
дочитывай
до конца книгу --
спятишь!" Вот же понимание-то! Да почему? Черт
его в душу знает, откуда этот панический страх перед книгой? Нам-то
как раз
и не хватает этой книги... И
вот из­вольте: не дочитывай
до конца, а
то с
ума сойдешь. ..далее