Василий Шукшин. Рассказы


плыл,
повинуясь спокойному,
мощному току времени.
И думалось просто и ясно: "Вот
-- живу. Хорошо".
Вдруг он
услышал два торопливых голоса на крыльце до­ма; у него больно
екнуло
сердце:
он узнал
голос жены. Он замер. Да, это был голос Клары.
А
второй --
Славкин.
Над
навесом была дощатая перегородка, Славка
и
Клара
подо­шли к
ней
и стали. Получилось
так:
Серега
сидел
по
одну
сторону
перегородки, спиной к ней, а
они стояли по
дру­гую сторону... То
есть это
так
близко, что можно было услы­шать стук сердца чужого, не то
что голоса,
или
шепот,
или возню какую. Вот
эта-то близость -- точно он под
кроватью
лежал -- так поначалу ошарашила, оглушила, что Серега не мог пошевельнуть ни
рукой, ни ногой.
-- Чиженька мой, -- ласково, тихо -- так
знакомо! --
гово­рила Клара,
--
да что же ты торопишься-то? Дай я тебя... -- чмок-чмок. Так знакомо! Так
одинаково! Так близко... -- Славненький мой. Чудненький мой... -- чмок-чмок.
-- Сла­денький...
Они там
слегка
возились
и толкали
Серегу.
Славка что-то
торопливо
бормотал,
что-то спрашивал --
Серега
пропус­кал его слова,
-- Клара тихо
смеялась и говорила:
-- Сладенький мой... Куда,
куда? Ах
ты, шалунишка!
По­целуй
меня
в
носик.
"Так
вот это как бывает,
-- с
ужасом, с омерзением, с болью постигал
Серега.
-- Вот
как!"
И
все живое, имеющее смысл, имя,
--
все
ухнуло в
пропасть,
и стала одна черная яма. И ни имени нет, ни смысла -- одна черная
яма. "Ну, те­перь все равно", -- подумал Серега. И шагнул в эту яму.
--
Кларнети-ик,
это я, Серый, -- вдруг
пропел Серега, как
будто
он
рассказывал сказку
и подступил к моменту, когда лисичка-сестричка подошла к
домику петушка
и так вот пропела: -- Ау-у! -- еще спел
Серега. -- А я
вас
счас бу­ду убива-ать.
Дальше все пошло мелькать, как во сне: то то видел Серега, то это... То
он куда-то бежал,
то
кричали люди. Ни
тяжести своей,
ни плоти Серега
не
помнил. И
как
у него в руке очутился топор,
тоже не помнил. Но вот что он
запом­нил хорошо: как Клара прыгала через прясло. Прическа у Клары
сбилась,
волосы
растрепались,
когда
она
махнула
че­рез
прясло, ее
рыжая
грива
вздыбилась над головой... Эта­кий огонь
метнулся. И этот-то
летящий момент
намертво схватила память. И когда потом Серега вспоминал
бывшую свою
жену,
то
всякий раз в глазах
вставала эта
картина
-- полет, и
было
смешно
и
больно.
В тот
вечер
все вдруг отшумело, отмелькало... Куда-то все подевались.
Серега
остался один
с топором...
Он стал
все сознавать, стало нестерпимо
больно.
Было так больно, даже
дышать
было
трудно от боли. "Да что же это
такое-то!
Что же
делается?" -- подумал
Серега... Положил на жердину левую
руку и тяпнул топором по пальцам. Два пальца --
указатель­ный
и средний --
отпали. Серега бросил топор и пошел
в больницу.
Теперь
хоть
куда-то надо
идти. Руку замотал руба­хой, подолом.
С тех пор его и прозвали на селе -- Беспалый.
Клара уехала
в ту
же ночь;
потом
ей
куда-то
высылали
до­кументы:
трудовую
книжку, ..далее 




Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212

На главную страницу

Жизнь в датах | Генеалогия | Энциклопедия | Публикации | Фотоархив | Сочинения | Сростки | Жалобная книга | Ссылки