густым
голосом.
Говорил
не­громко,
коротко.
Он
измотался
за
уборочную,
изнервничал­ся. Скуластое, грубоватой работы лицо его
осунулось, приоб­рело
излишнюю жесткость.
-- Здравствуйте, Иван Васильевич!
-- Здорово. Садись. Что?
-- П-п-прорыв... Два наших охламона залили в машины грязное масло... И,
главное, у-у-убеждают, что это не их дело
-- масло
п-п-проверить!
-- Сеня
даже руками развел. -- А чье же, м-м-милые вы мои? Мое, что ли? У меня их на
шее пя-п-пятнадцать...
-- Ну а что случилось-то?
--
Валы полетели. Стоят две
машины.
А з-за... это... за­пасных валов
нету.
-- У меня тоже нету
-- У Антипова есть. Но он не дает. А в сельхозснаб сейчас ехать -- вы ж
понимаете...
-- Так что ты хочешь-то?
-- Позвоните Антипову, пусть он...
-- Антипов меня пошлет к черту и будет прав.
-- Не пошлет, -- серьезно сказал Сеня. -- Что вы!
--
Ну так я сам не хочу звонить.
Что
вам Антипов --
снаб­женец? Как
можно докатиться до того, чтобы ни одного вала
в
запасе не было? А? Чем же
вы занимаетесь там?
Сеня молчал.
-- Вот.
-- Секретарь положил огромную
ладонь на стекло стола. --
Где
хотите,
там и
доставайте
валы. Вечером мне
до­ложите. Если машины
будут
стоять...
-- Понятно. По-по-понял. До свиданья.
-- До свиданья.
Сеня быстро вышел из кабинета.
В приемной оглянулся на дверь и сердито
воскликнул:
-- Очень хо-хо-хорошо! -- И потер ладони. -- П-просто великолепно!
В приемной остался один лысый гражданин. Он сидел, не решаясь входить в
кабинет.
-- Пятый угол искали? -- спросил
он Сеню и улыбнулся; во рту его жарко
вспыхнуло золото вставленных зубов.
Сеня
грозно глянул на золотозубого. И вдруг его осенило: городской вид
лысого, его гладкое бабье лицо,
золотые зубы, а главное, желтый портфель --
все
это
непонятным
образом вызвало
в
воображении
Сени чарующую картину
заводского
склада...
Темные низкие стеллажи, а на них, тускло поблес­кивая
маслом,
рядами лежат валы -- огромное количество коленчатых валов. В складе
тишина,
покой, как в
церкви.
Прохладно и остро пахнет свежим маслом. Раза
три за свою
жизнь Сеня доставал запчасти помимо сельхозснаба. И вся­кий раз
содействовал этому какой-нибудь вот
такой тип -- с
брюшком и
с портфелем.
Сеня подошел к золотозубому, хлопнул его грязной рукой по плечу.
--
С-с-слушай,
друг!.. --
Сеня
изобразил
на
лице
небреж­ность
и
снисходительность. -- У
тебя
на авторемонтном в го-городе никого знакомого
нету?
Пару
валов
вот
так
надо! --
Сеня чиркнул себя
по
горлу
ребром
маленькой темной ладо­ни. -- Литр ставлю.
Лысый снял с плеча Сенину руку.
-- Я
такими вещами не
занимаюсь, товарищ, -- строго сказал
он. Потом
деловито спросил: -- Он сильно злой?
-- Кто?
-- Секретарь-то.
Сеня
посмотрел в
серые
мутновато-наглые глаза
лысого и опять увидел
стройные ряды коленчатых валов на стеллажах.
--
Н-н-не
очень.
Бывает хуже.
Иди, я
тебя по-по...
это... подожду
здесь. Иди, не робей.
Лысый
медленно
поднялся,
поправил
галстук.
Прошелся
около
двери,
подумал. Быстренько снял галстук и сунул его в карман.
--
Тактика
нужна, тактика,
-- пояснил он Сене.
-- Пра­вильно давеча
твой друг говорил. -- Откашлялся в ладонь, мелко постучал в дверь.
Дверь неожиданно распахнулась -- на пороге стоял сек­ретарь.
--
Здравствуйте,
товарищ
первый
секретарь,
-- негромко и торопливо
сказал лысый. -- Я по поводу алиментов.
Секретарь не разобрал, по какому вопросу пришел лы­сый.
-- Что?
-- Насчет алиментов.
-- Каких алиментов?..
Лысый снисходительно поморщился.
--
Ну,
с меня
удерживают... ..далее