-- Хорошо. Итак, что же вас заставило броситься к ма­шине?
Гринька мучительно задумался.
-- Не знаю, -- сказал он. И виновато посмотрел на де­вушку.
-- Вы сами
напишите чего-нибудь, вы же умеете. Что-нибудь
такое... -- Гринька покрутил
растопыренными паль­цами.
--
Вы,
очевидно,
подумали,
что
если
бочки
взорвутся,
то
пожар
распространится дальше -- на цистерны. Да?
-- Конечно!
Девушка записала.
-- А ты же сказала, что уезжаешь завтра. Как же ты при­дешь? -- спросил
вдруг Гринька.
-- Я как-нибудь сделаю.
В палату вошел доктор.
-- Девушка милая, сколько вы обещали пробыть? -- спросил он.
-- Все, доктор, ухожу. Еще два вопроса... Вас зовут Гри­горий?
-- Малюгин Григорий Степаныч... -- Гринька взял руку девушки, посмотрел
ей прямо в глаза. -- Приди, а?
--
Приду.
-- Девушка
ободряюще улыбнулась. Огляну­лась
на
доктора,
нагнулась
к
Гриньке
и
шепнула:
-- Только бюллетень у
доктора
не
надо
просить. Хорошо?
-- Хорошо. -- Гринька ласково смотрел на девушку.
-- До свиданья. Поправляйтесь. До свиданья, товарищи!
Девушку все проводили добрыми глазами.
Доктор подошел к Гриньке.
-- Как дела, герой?
-- Лучше всех.
-- Дай-ка твою ногу.
-- Доктор, пусть она придет завтра, -- попросил Гринька.
--
Кто?
--
спросил
доктор.
--
Корреспондентка?
Пусть
приходит.
Влюбился, что ли?
-- Не я, а она в меня.
Смешливый доктор опять засмеялся:
--
Ну,
ну...
Пусть приходит, раз
такое
дело. Веселый ты
парень, я
погляжу.
Он посмотрел Гринькину ногу и ушел в другую палату.
-- Думаешь, она придет? -- спросил белобрысый Гриньку.
-- Придет, -- уверенно сказал Гринька. -- За мной не такие бегали.
--
Знаю я этих корреспондентов. Им лишь
бы
расспро­сить. Я в прошлом
году сжал много,
--
начал
рассказывать белобрысый,
--
так ко
мне
тоже
корреспондента
подослали. Я ему три часа про свою жизнь рассказывал. Так он
мне даже пол-литра не
поставил. "Я, -- говорит, -- непьющий", то-се,
начал
вилять.
Гринька смотрел в потолок, не слушал белобрысого. Думал о чем-то. Потом
отвернулся к стене и закрыл глаза.
-- Слышь, друг! -- окликнул его белобрысый.
-- Спит, -- сказал человек
с "самолетом". -- Не буди,
не надо.
Он на
самом деле что-то совершил.
-- Шебутной
парень,
--
похвалил
белобрысый. --
В ар­мии
с
такими
хорошо.
Гринька
долго
лежал,
слушал разговоры
про
разные
под­виги,
потом
действительно заснул. И приснился ему такой сон.
Будто он в какой-то незнакомой избе -- нарядный, в хро­мовых сапогах, в
плисовых штанах -- вышел на круг, поднял руку и сказал: "Ритмический вальс".
Гринька,
когда
служил
в
армии,
все
три
года
учился
тан­цевать
ритмический вальс и так и не научился -- не смог.
И вот будто пошел он по кругу, да так здорово пошел --
у самого сердце
радуется. И он знает, что на него
смотрит де­вушка-корреспондентка.
Он
не
видел ее, а знал, чувствовал, что стоит она в толпе и смотрит на него.
Проснулся он оттого, что кто-то негромко позвал его:
-- Гриньк...
Гринька
открыл
глаза
--
на
кровати
сидит
мать,
вытирает
концом
полушалка слезы.
-- Ты как тут? -- удивился Гринька.
-- Сказали мне... в сельсовете. Как же это получилось-то, сынок?
-- Ерунда, не плачь. Срастется.
-- И вечно тебя несет куда-то, дурака. Никто небось не побежал...
-- Ладно, -- негромко перебил Гринька. -- Начинается.
Мать полезла в мешочек, который стоял у ее ног.
-- Привезла тут
тебе... Ешь
хоть теперь больше. Господи, Господи, что
за наказание такое! Что-нибудь да не так. -- Потом мать посмотрела на других
больных, склонилась к сы­ну, спросила негромко: -- Деньжонок-то нисколько не
дали?
Гринька сморщился,
тоже мельком глянул
на
товарищей
и тоже негромко
сказал: ..далее