и
стал
отхаркиваться.
-- Нашел?
-- Найдешь... кхах...
-- Значит, уплыли.
-- Вот история-то! -- сказал бригадир и оглянулся на Лелю.
-- Я отвернусь, а он пусть вылезает, -- предложила Леля.
-- Митька!
-- Ну?
-- Она отвернется -- лезь!
Митька вылез, надел брюки и взялся за топор.
Опять на пароме застучали восемь топоров, и
стук их да­леко разносился
по реке.
К утру паром починили.
Когда огромное веселое солнце
выкатилось из-за горы,
паром подошел
к
берегу.
На палубе сидели плотники, курили (бригаде нужно было сплавать разок на
сторону,
чтобы
посмотреть,
как
ведет
себя
паром
с
грузом).
Кое-кто
отмывался, доставая
ведром воду, бригадир, свесив голову через люк, смотрел
в
баркас, предсе­датель (он оставался всю ночь на пароме)
оттирал с колена
смолистое пятно.
Митька
Воронцов спал,
вольно раскинув
руки и ноги. Леля
сидела
с
блокнотом у
борта, грызла
каран­дашик
и смотрела,
как всходит
солнце.
На
той
стороне
выли
стартеры,
урчали,
кашляли,
чихали
моторы,
переговаривались шоферы.
Голоса
их
были густые со сна,
отсыревшие... Они
громко зевали.
"Это было
грандиозно!
--
начала писать Леля. -- Двенад­цать человек,
вооружившись
топорами..."
Она
зачеркнула
"вооружившись",
подумала
и
выбросила все начало. Написа­ла так: "Это была удивительная ночь! Двенадцать
человек ра­ботали,
ни
разу не
передохнув..."
Подумала, вырвала
лист
из
блокнота, смяла и бросила в реку. Начала снова: "Неповто­римая, удивительная
ночь! На отмели, на камнях, горит ог­ромный костер, освещая трепетным светом
большой паром.
На пароме
двенадцать человек..." Леля и этот лист бросила в
реку.
Паром тем временем
подошел
к берегу.
Стали въезжать машины. Паромщик
орал на шоферов, те бешено крутили рули, то пятились, то двигались вперед.
Леля стояла, прижавшись к
рулевой будке, смотрела на все это и
уже не
думала об удивительной ночи
и о
том, как трепетно
горел костер. Жизнь
--
горластая,
веселая
-- кати­лась
дальше. Ночь
осталась позади,
и
никому
теперь нет до нее дела. Теперь важно как можно быстрее переправить ма­шины.
Паром отчалил. Стало немного потише.
Леля вырвала из блокнота лист и написала:
"Федор Иванович!
Виноват во
всем Анашкин. Когда он был председателем,
ему были отпущены деньги на ремонт парома, но денежки эти куда-то сплыли.
Я
бы на вашем месте наказала Анашкина со всей строгостью.
Леля Селезнева".
Леля свернула листок треугольником, подписала: "Сек­ретарю РК КПСС тов.
Дорофских Ф. И." -- и отдала тре­угольник одному из шоферов.
-- Вы ведь через райцентр поедете?
-- Да.
-- Передайте там кому-нибудь, пусть занесут в райком.
-- Давай.
Паром подплыл к берегу; стали съезжать машины. Опять гул, рев, крики...
А
Леля
поднималась
по
крутому
берегу
с
плотниками,
ко­торые
направлялись
в
деревню, курила Митькин "Беломор" и с удовольствием думала,
как она сейчас уснет в какой-ни­будь избе, укрывшись шубой.
OCR: 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Ленька
Ленька был человек мечтательный. Любил уединение.
Часто,
окончив
работу, уходил
за город, в
поле.
Подолгу неподвижно
стоял
-- смотрел на
горизонт, и у него болела
душа: он любил чистое поле,
любил смотреть на горизонт, а в городе не было горизонта.
Однажды
направлялся он в поле и остановился
около то­варной
станции,
где рабочие разгружали вагоны с лесом.
Тихо догорал жаркий июльский
день. В
теплом воздухе настоялся крепкий
запах смолья, шлака и пыли. Вокруг за­думчиво и спокойно.
Леньке
вспомнилась
родная
далекая
деревня --
там
вече­рами пахнет ..далее