-- Чего она, обиделась, что ли?
Федор не ответил.
-- Ей же, понимаешь, делаешь лучше, она -- в слезы. Бабье!
-- Трепесся много, -- сказал Федор. -- Как сорока на колу. У вас
все в
роду трепачи были. Балаболки.
-- А ты-то чо? -- Павел приостановился от неожиданности.
Федор как шагал, так продолжал шагать.
--
Федор! --
крикнул Павел. -- Пошли, у меня пара буты­лок дома есть.
Пошли?
Федор свернул в свой переулок -- не оглянулся.
Павел постоял еще
немного в раздумье. Плюнул
в серд­цах
и тоже пошел
домой.
-- Пошли вы все!.. Им
же, понимаешь, лучше делаешь, а они... строют из
себя. Я же виноват, понимаешь. Народ!
OCR: 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Классный водитель
Весной,
в начале
сева, в Быстрянке появился
новый
па­рень
-- шофер
Пашка
Холманский.
Сухой,
жилистый,
лег­кий
на
ногу.
С
круглыми
изжелта-серыми смелыми глазами, с прямым тонким носом,
рябоватый, с
крутой
ломаной бровью, не
то
очень
злой,
не то
красивый. Смахивал на
какую-то
птицу.
Пашка был
родом из кержаков, откуда-то
с верхних
сел по
Катуни,
но
решительно
ничего
не
усвоил
из
старомодного неповоротливого
кержацкого
уклада.
В Быстрянку он попал так.
Местный председатель колхоза Прохоров Ермолай воз­вращался из города на
колхозном "газике". Посреди дороги
у них лопнула рессора. Прохоров, всласть
наругавшись
с
шо­фером,
стал
голосовать
попутным
машинам.
Две
не
остано­вились, а третья, полуторка, притормозила. Шофер откинул дверцу
-- Куда?
-- До Быстрянки.
-- А Салтон -- это дальше или ближе?
-- Малость ближе. А что?
-- Садись до Салтона. Дорогу покажешь.
-- Поехали.
Шофер сидел, откинувшись на спинку сиденья; правая рука -- на штурвале,
левая -- локтем --
на
дверце кабины. Смотрел
вперед, на дорогу, задумчиво
щурился.
Полуторка летела на предельной скорости,
чудом минуя выбоины.
С одной
встречной машиной разминулись так
близко, что у председателя дух захватило.
Он посмотрел на шофера: тот сидел как ни в чем не бывало, щурился.
-- Ты еще головы никогда не ломал? -- спросил Прохо­ров.
-- А?.. Ничего.
Не трусь,
дядя. Главное в авиации что?
--
улыбнулся
шофер. Улыбка простецкая, добрая.
-- Главное в авиации -- не трепаться, по-моему.
-- Нет, не
то.
-- Парень совсем отпустил штурвал и полез в
карман за
папиросами. Его, видно, забавляло, что пассажир трусит.
Прохоров стиснул зубы и отвернулся.
В этот момент полуторку основательно подкинуло.
Про­хоров инстинктивно
схватился за дверцу. Свирепо посмотрел на шофера.
-- Ты!.. Авиатор!
Парень опять улыбнулся.
-- Уважаю скорость, -- признался он.
Прохоров внимательно
посмотрел в
глаза
парню: парень чем-то нравился
ему.
-- Ты в Салтон зачем едешь?
-- В командировку.
-- На сев, что ли?
-- Да... помочь мужичкам надо.
Хитрый
Прохоров
некоторое
время
молчал.
Закурил
тоже.
Он
решил
переманить шофера в свой колхоз.
-- В сам Салтон или в район?
-- В район. Деревня Листвянка... Хорошие места тут у вас.
-- Тебя как зовут-то?
-- Меня-то? Павлом. Павел Егорыч.
-- Тезки с
тобой,
--
сказал Прохоров. -- Я
тоже
по батьке
Егорыч.
Поехали ко мне, Егорыч?
-- То есть как?
-- Так. Я в Листвянке знаю председателя и договорюсь с ним насчет тебя.
Я тоже председатель. Листвянка -- это дыра, я
тебе должен сказать. А у
нас
деревня...
-- Что-то не понимаю: у меня же в командировке ска­зано...
-- Да какая тебе разница?! Я
тебе
дам
такой же доку­мент...
что
ты
отработал на
посевной --
все честь
по чести.
А
мы
с тем
председателем
договоримся. За ним как раз дол­жок имеется. А?
-- Клуб есть? -- спросил Пашка.
-- Клуб? Ну как же! ..далее