и,
потом,
я
заметил: они
все
курносые.
Какой
же
ты
булгахтер
--
об
твой
лоб-то
можно
поросят
шес­тимесячных
бить. Это ты Любке вон говори про булгахтера -- она поверит.
А я,
как ты зашел,
сразу определил: этот --
или за драку, или машину лесу
украл. Так?
--
Тебе прямо
оперуполномоченным
работать, отец, -- сказал Егор.
--
Цены
бы
не
было.
Колчаку
не
служил
в моло­дые годы?
В
контрразведке
белогвардейской?
Старик часто-часто заморгал. Тут он чего-то
растерялся. А чего -- он и
сам не знал. Слова очень уж зловещие.
-- Ты чего это? -- спросил он. -- Чего мелешь-то?
-- А
чего
так
сразу смутился? Я
просто спрашиваю... Хо­рошо, другой
вопрос: колоски в трудные годы воровал с кол­хозных полей?
Старик, изумленный таким неожиданным оборотом, молчал.
Он вовсе сбился
с
налаженного
было снисходительного тона
и не находил, что отвечать этому
обормоту. Впро­чем,
Егор так
и построил
свой "допрос", чтобы сбивать и не
давать опомниться. Он повидал в своей жизни мастеров этого дела.
-- Затрудняетесь,
-- продолжал
Егор.
-- Ну,
хорошо... Ну,
поставим
вопрос несколько иначе, по-домашнему, что ли: на собраниях часто выступаем?
-- Ты чего тут Микитку-то из себя строишь? -- спросил наконец старик. И
готов был очень обозлиться. Готов был
наговорить много
и
сердито, но
тут
Егор
пружинисто снялся с места,
надел форменную свою фуражку и
заходил по
ком­нате.
-- Видите, как мы славно пристроились жить! -- загово­рил Егор, изредка
остро
взглядывая
на сидящего старика. --
Страна производит электричество,
паровозы,
миллионы тонн чугуна... Люди напрягают
все
силы. Люди буквально
падают
от напряжения, ликвидируют
все
остатки разгильдяйства и слабоумия,
люди,
можно сказать, заикаются от
напряже­ния.
--
Егор наскочил на слово
"напряжение" и
с удовольст­вием смаковал его. -- Люди покрываются морщинами
на Крайнем Севере и вынуждены вставлять себе золотые
зубы...
А в это самое
время
находятся
другие
люди,
которые
из
всех
достижений
человечества
облюбовали
себе
печку!
Вот
как!
Славно,
славно...
Будем
лучше
чувал
подпирать ногами, чем дружно напрягаться вместе со всеми...
--
Да
он
с
десяти
годов
работает!
--
встряла
старуха. -- Он
с
малолетства на пашне...
--
Реплики
потом,
--
резковато осадил
ее Егор.
--
А
то
мы
все
добренькие,
когда
это
не касается наших
интересов, нашего, так
сказать,
кармана...
-- Я
--
стахановец
вечный! --
чуть
не закричал
старик.
-- У меня
восемнадцать похвальных грамот.
Егор остановился удивленный.
-- Так чего же ты сидишь молчишь? -- спросил он дру­гим тоном. ..далее