-- Товарища-то стренете -- будет что вы­пить.
-- Мы найдем. До свидания.
-- Виктор Александрович, -- заговорила Нюра, -- за коф­точку-то... я уж
и не знаю как благодарить. Дай Бог здоровья жене вашей, деткам, если есть...
-- Должны быть, по идее.
-- Не заругали бы вас дома-то. Скажут: такое добро, а ко­му-то отдал.
Конструктор прислушался к шуму в коридоре.
-- Ничего... Носите на здоровье, Нюра. В Крыму, даст Бог, увидимся.
Конструктор отодвинул дверь, выглянул... И скоро ушел.
-- Гляди-ка,
какие люди
бывают! -- сказал Нюра.
-- Даже не
верится.
Ведь
такая
кофта...
рублей
сорок, а то
и
все
пять­десят.
Вон
Грушке
Богатковой брат прислал -- сорок пять рублей, пишет, а она победней этой-то.
-- Эта? -- Иван прикинул на глаз. -- А шестьдесят
не хо­чешь? Сорок...
Это же заграничная, вон, гляди, клеймо-то. Это тебе не печки-лавочки.
-- Все-таки никак я его не пойму: за что?
-- А мы и не поймем. Мы ведь как рассуждаем: сами во­зимся, как жуки
в
навозе,
и думаем, что и все так. А есть --
люди! Орлы! Я бы
сам
такой же
был, если бы не твоя
жад­ность.
Дай-ка мне сюда
деньги,
а то
каждый раз
лезешь ту­да... со стыда сгораю.
--
Не сгоришь.
Они там надежней будут. Дай тебе
Бог здоровья, добрый
человек!
--
Нюра
все не
могла
налюбовать­ся на кофту,
все смотрелась в
зеркало. -- Прямо сият, сият!..
Вдруг
зеркало отъехало в сторону
-- в
двери стояли два милиционера и
проводники. И еще одни -- в гражданском.
-- Где он? --
спросил
милиционер,
тот самый,
который
был
здесь, с
командировочным.
-- Кто? -- не понял Иван.
-- С вами ехал... Он ушел?
-- Ушел.
-- Когда? Давно?
-- С полчаса. Может, минут двадцать... Это вы про кон­структора?
-- Конструктора... Он все с собой забрал? Что у него было?
-- Чемодан... Желтый такой.
-- И все?
-- Все... Вроде все.
Нюра так и села. В кофте-то. И с ужасом смотрела на ми­лиционеров.
-- Но он не в Горске сошел? Позже?
--
Позже.
Ему
так-то
до
Новосибирска
ехать... Он пошел
товарища,
говорит, поискать...
--
Наверно,
на
Верхотурском
подъеме
спрыгнул,
--
стали
гадать
милиционеры и человек в гражданском. -- Не иначе.
-- Черт
его... мог и на шестьдесят
седьмом спрыгнуть. Он
куда пошел:
вперед или в хвост поезда?
-- Да вышел из купе, и все. Дальше мы не видели. А в чем дело?
Милиционеры и в гражданском ушли. Но сказали:
-- Не уходите никуда из купе.
--
Вот,
брат, какое
дело... --
Один проводник, очень рас­строенный,
присел на краешек дивана. --
Зачем посадил без билета?! Ну, есть места -- и
посадил. Ну,
нет: теперь винова­тых
надо найти! Как же! Он вот
и с
вами,
вижу, коньяк выпивал, -- выходит, и вы виноватые?
-- А что случилось-то?
--
Сами
поймать
не могут,
давай на
других сваливать! --
Проводник
очень,
очень расстроился. -- Ну, посадил... Они просются завсегда,
а места
есть, все равно до Новосибирска не займут. Ну, ехай --
надо же ехать, ехай.
Нет, теперь вино­ватых будут искать. Эх-хе-хе!.. -- Проводник встал и ушел.
Нюра, как села в своей заграничной кофте, так сидела,
не могла встать.
Смотрела на мужа...
-- Вань... да что же это?
--
Вор,
вот
чо
это
такое.
Ворюга
несусветный...
-- Но
Иван
не
растерялся, а обрел даже какую-то деловитость. -- Снимай кофту, -- велел он.
-- Быстро! Давай ее сюда. Одевай свою!..
Началась операция по уничтожению страшной кофты. Иван
затолкал ее себе
под
рубаху
и только хотел выйти в туа­лет,
как дверь отъехала
и заглянул
проводник.
-- Бутылку с коньяком не велели трогать.
Вообще
ничего
не трогать --
отпечатки пальцев будут снимать. И сами си­дите.
-- Сидим. ..далее